Надежда Тальконы [СИ] - Евгения Витальевна Корешкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спокойно! — телепатическим контактом приказала Надежда.
И, словно услышав ее, а может, так оно и было — старший Священнослужитель величественно поднял руку, повторив то же самое слово, но вслух и очень грозно.
— Пора начинать обряд Идентификации. Сейчас девочке принесут Священную Чашу. Проследите, чтоб она выпила ее.
Взгляд Надежды стал жестким:
— Нет!
— Что значит «нет»?!
— Это ребенок. И маленький. Поэтому пить здесь она не будет ничего. Абсолютно. Я не позволю. Даже и не мечтайте!
— Но как же обряд?
— А как хотите! Будете объяснять понятно — поймет и без наркотиков. Я не позволю ваших экспериментов над моей дочерью ни при каких обстоятельствах.
Присутствующие вновь отнеслись к ее словам очень враждебно, загудели, переглядываясь, зашушукались.
— Пойдем отсюда! Дяденьки плохие.
— Я с тобой, Альдена, не бойся. — И, значительно громче нужного, добавила: Дяденьки просто не умеют разговаривать с маленькими девочками. В этот Храм еще не приходили дети. — Еще одна остренькая шпилька в адрес и так недружелюбно настроенных хозяев. Но они, кажется, поняли намек. И опять, уже значительно тише и ласковее, обращаясь к дочери: А ты, кажется, хотела послушать сам Храм. Помнишь?
Девочка закивала, соглашаясь.
— Тогда выбери место.
Недоумевающие служители Храма расступились, пропуская их. Вся тщательно намеченная программа рушилась, и было непонятно, как же добиться совершения священного обряда, еще никогда здесь не проводившегося и известного высшему духовенству только из старинных трактатов. У Небесного Воина были жены — обряд Жертвоприношения проводился регулярно, а вот дети, действительно, еще не рождались.
Альдена закрутила головой, оглядываясь, подбежала ко второй колонне слева от алтарного возвышения. Надежда проследовала за ней и, одобряя, медленно качнула головой.
— Разувайся.
Девочка села на пол, сняла туфельки с носочками, заботливо подобранные Вилдой, испуганной тенью следующей за своей воспитанницей. Надежда разрушила дочери прическу, и волосы пушистой черной волной упали на плечи.
— Вставай.
Альдена прижалась лбом к колонне, приложила к ней ладошки на уровне плеч.
— Ноги шире. Так. А теперь слушай только меня и дыши правильно, как я учила. Пошли! — и начала медленно гладить девочку по голове и плечам, монотонно, без слов, баюкая и резко обрывая пение на моменте очень редкого выдоха.
Несколько минут ничего не происходило, кроме вновь начавшегося, на сей раз очень яркого, до отблесков на полу и стенах, ритмичного мерцания созвездий. Но затем девочка громко всхлипнула и Надежда, убирая руки, спросила ее:
— Где ты?
— Здесь, в храме. Очень холодно и пусто.
Девочка еще некоторое время стояла молча, а затем отчетливо произнесла.
— Дяденька. Пришел дяденька!
— Ты его знаешь?
— Нет.
— Ты видела его сегодня здесь?
— Нет.
— Какой он?
— И-кет…
— Это Иркет?
— Нет! — Досадуя на непонимание, начала объяснять девочка, перечисляя: — И-кет!.. папин Бакет… Бе-нет…
— Это охранник?
— Да. Нет! Чужой. Как И-кет.
— У него оружие?
— Да. Другое. Дяденька хороший. Он был здесь и ушел.
— Ты не видишь его больше?
— Он здесь. Он пришел ко мне. Он давно ушел. Его обижали. Не слышали. Не слушали. Все думают — он плохой и злой. — И замолчала.
— Он хочет что-то сказать тебе?
Девочка не ответила. Надежда еще пару минут прождала, затем резко хлопнула в ладоши у головы дочери и подхватила ее на руки, прижимая к себе:
— Все! Возвращайся.
Альдена всхлипнула и открыла удивленные глаза.
Надежда подержала ее на руках еще немного, удовлетворенно чувствуя, что девочка самостоятельно и довольно уверенно восстанавливает свои силы за счет ее собственных, и опустила на пол. А сама пожалела, что не одела боевого пояса, с ним было бы проще поддерживать нужный энергетический уровень. Альдена, шлепая босыми ножками по каменным плитам, уверенно направилась вперед, за руку волоча мать за собой. Перед ними изумленно расступались, давая пройти. Альдена на ходу громко рассказывала:
— Дяденька сказал: у него есть подарок для меня. Здесь. — И указала рукой на левую, самую дальнюю из трех высоких и узких каменных дверей, имевшихся на алтарном возвышении. В храме пораженно ахнули.
Альдена и сама громко ахнула и показала рукой на большую фреску в промежутке между дверями.
— Дяденька! — уверенно произнесла она. — Этот дяденька. — И прокомментировала, жалея. — Он злой здесь. Он был хороший. Ему плохо злому.
По приказу настоятеля ключи, висящие на стенах под факелами, стали снимать и складывать к его ногам. На некоторое время образовалось столпотворение, и все подходящие с нескрываемым любопытством косились на стоящую рядом с ним Надежду с девочкой на руках. В результате образовалась приличная кучка. Надежда прикинула — около пятидесяти штук.
— Нужно выбрать два из них, открывающих эту дверь. — Он расстелил на каменном полу справа от кучки ключей широкую ярко фиолетовую ленту. — Для каждого ключа есть три попытки. Ключ, до которого уже дотронулись, нужно переложить сюда, — и показал рукой за ленту.
Надежда шепотом переспросила у дочки:
— Ты все поняла? Сначала подойди к двери, послушай один из замков, а уже потом подбирай для него ключ. — Дождалась подтверждающего кивка и только потом опустила ее на пол.
И, как все остальные, очень внимательно наблюдала за уверенными действиями девочки.
Первый замок, в конце левого хвоста изображенной на двери, стоящей на двойном хвосте кометы, располагался высоковато для ребенка, и Альгида, встав на цыпочки, старательно тянулась к нему, распластываясь на двери. На некоторое время она замерла, накрыв правой ладошкой отверстие под ключ, а затем быстро подбежала к кучке ключей, практически одинаковых внешне и начала решительно перекладывать их за черту, образованную лентой. Служитель храма, один из тех пяти старцев, грозно навис над ней, наблюдая. Уже на втором десятке Альдена задержала в руках один из ключей, прижала к подбородку. Несколько секунд простояла так с закрытыми глазами и уверенно протянула ключ Служителю:
— Вот.
Уж он-то, даже не проверяя, узнал свой ключ. Но торжественно поднял его над головой, церемонно подошел к двери, вставил ключ в замочную скаважину и трижды повернул, подтверждая правильность выбора.
Только Надежда, единственная, знала, чего стоят ее девочке эти уверенные действия, и видела, как уже устала Альдена. Но пока ничем не могла помочь.
Второй раз девочка медленно перебрала всю кучку ключей, поднявшись, растерянно посмотрела на мать и обиженно развела руки:
— А нету! — голосок дрожал, и в глазах стояли слезы.
— Ребенок ошибся! — громко и беспристрастно объявил Служитель, — Вторая попытка!
И второй раз, уже открыто плачущая девочка безуспешно перебрала все ключи, даже не попытавшись хоть один задержать в руках. И, сердито откинув последний, бросилась к матери.
— А
